Русская православная церковь подала в Арбитражный суд иск к Департаменту городского имущества Москвы. Причина – отказ передать церкви помещения в Московском научно-практическом центре по борьбе с туберкулезом на улице Стромынка. В Московском патриархате ссылаются на Федеральный закон Российской Федерации №327 "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения", принятый в 2012 году.
Корреспондент Настоящего Времени разбирался, принадлежало ли это здание церкви и что будет с больницей, если РПЦ добьется своего.
"Это не диспансер, это храм"
Здание, в котором сейчас располагается тубдиспансер, – это бывшая богадельня, построенная братьями-купцами Боевыми в конце XIX века напротив здания Бахрушинской больницы. Большую часть денег выделил благотворитель Николай Боев, а архитектором выступил Александр Обер. Комплекс строений в псевдорусском (его еще называют русско-византийским) стиле расположился вдоль улицы Стромынка, а улицы по соседству получили название в честь купцов – 1-ая Боевская и 2-ая Боевская.
Главное здание богадельни имело два этажа, а в середине центрального корпуса находился домовой храм Святого Николая с приделами Св. Петра и Св. Елизаветы. Изначально церковь предназначалась только для живущих в богадельне людей, но потом Боев решил открыть ее для всех желающих, и площадь храма увеличили. Он вмещал около 100 человек.
В самой богадельне одновременно жили около 300 "бедных лиц обоего пола, неспособных к труду". Содержал их купец Боев на свои деньги, а здание находилось в ведении Московского городского управления. Кроме центрального корпуса неподалеку располагались еще несколько построек, относившихся к богадельне: дома с бесплатными квартирами для бедных семей и начальное училище. В строении по адресу улица Барболина, 3 (через квартал от тубдиспансера, ближе к метро Сокольники) был храм в честь иконы Божией Матери "Утоли моя печали".
В советское время богадельню упразднили, храмы закрыли. В основном здании на Стромынке, 10 стала работать туберкулезная больница. С крыши домового храма сняли крест, внутреннее помещение разбили на два этажа и тоже отдали под медицинские нужды. Храм на Барболина переделали в морг.
Глава юридического отдела РПЦ игуменья Ксения (Чернега) утверждает, что у церкви есть все права на данные сооружения, согласно федеральному закону Российской Федерации "О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения". "Это не здание диспансера, это храм. Эти здания строились как храмы. Поэтому мы запрашиваем эти объекты и будем добиваться их передачи. Это объекты религиозного назначения, они строились для культовых целей", – заявила Ксения в комментарии корреспонденту Настоящего Времени.
Она подчеркнула, что ФЗ-327 не содержит указания о том, что церкви могут передавать только те здания, которые принадлежали церкви до революции. Главное – для чего они, согласно архивным данным, использовались. "Данные здания строились для совершения богослужений", – настаивает игуменья.
Можно ли договориться?
В 2001 году церкви выделили в здании Московского городского научно-практического центра по борьбе с туберкулезом города Москвы на Стромынке небольшое помещение, в котором в дореволюционное время была алтарная часть храма. Настоятель храма отец Алексей Тимаков говорит, что это всего лишь 1/10 от былой площади домовой церкви. Игуменья Ксения подтверждает факт выделения больницей помещения для богослужений, но настаивает, что этого мало: о "достойной площади для совершения богослужения" договориться не получается.
"Службы там проходят во время обедов и завтраков. Это ненормально, когда богослужение идет под стук столовых приборов!" – говорит матушка Ксения.
В 2014 году РПЦ зарегистрировала подворье Московской патриархии при центре по борьбе с туберкулезом. А в январе 2019 года настоятель храма священник Алексей Тимаков обратился в Департамент городского имущества правительства Москвы с просьбой о передаче нежилых помещений. В мэрии отказали, сославшись на то, что не знают точных площадей, которые занимали храмы, поскольку те не являются отдельной недвижимостью и не поставлены на кадастровый учет.
По словам юриста больницы Кирилла Плаксина, речь идет о 7,5 тысячах квадратных метров в здании по улице Стромынка и 1,1 тысяче квадратных метров на Барболина. Согласно кадастровой карте, стоимость участка на Стромынке составляет 681 млн рублей, а весь участок на Барболина оценивается в 1,9 млрд рублей.
После отказа мэрии передать здания РПЦ решила судиться. В мае 2019 года Арбитражный суд города Москвы открыл производство по иску патриаршего подворья. В комментарии Настоящему Времени настоятель храма отец Алексей Тимаков сказал, что иск не подавал, его подала патриархия. Однако в судебных документах Тимаков Алексей Владимирович все же указан – как настоятель религиозной организации-заявителя.
Отдать здание церкви, а больницу выселить
На вопрос корреспондента Настоящего Времени, каким он видит разрешение ситуации, священник ответил: "Предложение одно – вернуть здание церкви, найти инвестора и построить отдельный комплекс для больницы". Аргументов для подобного предложения у отца Алексея несколько.
Во-первых, на этом месте в конце XIX века был освящен престол храма – а это, по мнению священника, делается навечно, следовательно, в этом месте всегда должен быть храм.
На самом деле в православном вероучении нет такого однозначного правила, и история знает случаи переноса и перестройки храмов: например, Сретенский собор Московского Кремля был разобран в начале XIX века, а через несколько десятилетий на его месте построили Большой Кремлевский дворец. Или деревянный храм святителя Николая 1686 года постройки, который в 1909 году разобрали и перенесли в деревню Зачатье из Емейского острога в Архангельской области (в 1914 году его успешно воссоздали по чертежам, храм существует в наши дни).
К тому же в собственности у РПЦ есть немало заброшенных, разрушенных храмов, которые Московская патриархия не спешит восстанавливать, говорит представитель движения "Архнадзор" Андрей Новичков. Взять хотя бы храм Дмитрия Солунского в Можайском районе Московской области, стоящий в руинах, или возведенную в 1680-е годы церковь в Лыткарино, или другие усадебные и провинциальные церкви в аварийном или полуразрушенном состоянии.
Второй аргумент священника Алексея Тимакова состоит в том, что функционирование туберкулезного центра в центральной части города опасно, поэтому больницу нужно переселить. (Формально район Сокольники – это не центр города, а Восточный административный округ Москвы, однако это действительно один из находящихся вблизи от центра районов, известный одноименным парком).
И, наконец, в-третьих, продолжает отец Алексей, из-за закрытого режима работы медицинского учреждения людей в церковь приходит мало: "Пока там будет туберкулезный центр, этот храм не может быть открыт для горожан. Если там будет больница, будут 3-4 человека туда ходить".
Священник мечтает: если больницу выселят, то храм можно будет открыть для всех горожан. Правда, в юридическом отделе РПЦ про полное выселение пока ничего не говорят: церковь претендует только на центральный корпус, но не на примыкающие к нему боковые. И утверждают, что после передачи помещений храмы продолжат функционировать в закрытом режиме, то есть будут предназначаться для пациентов больницы и персонала.
Что касается прихожан с прилегающих к тубдиспансеру улиц, то сейчас в радиусе километра от Стромынки, 10 для них открыты четыре православных храма Московского патриархата: церковь Ризоположения Пресвятой Богородицы на Рубцовско-Дворцовой улице, храм Благовещения Пресвятой Богородицы на Матросской Тишине, патриаршее подворье Храма Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках в Колодезном переулке и храм Воскресения Христова в Сокольниках на Сокольнической площади.
Морг закрыть, в церкви отпевать умерших
Помимо того, что оспариваемые помещения больница использует (на Барболина – морг, на Стромынке – лечебный корпус), у представителей тубдиспансера есть сомнения, что восстановить там церкви позволят санитарные правила. В морге лежат тела людей, которые умерли от туберкулеза, а в центральном корпусе лечатся люди с открытой формой этого заболевания.
"Потребуется тщательная санитарная обработка, три года консервации помещения, рекультивация почвы вокруг и еще одна обработка, что, впрочем, вряд ли полностью решит вопрос с потенциальной угрозой эпидемии туберкулеза", – считает представитель больницы в суде Кирилл Плаксин.
Настоятеля больничного храма это не пугает. Священник утверждает, что до переделки церкви в морг в храме располагалась усыпальница братьев Боевых – основателей богадельни, то есть фактически тоже морг. Игуменья Ксения также убеждена, что "санитарные нормы не могут запретить гражданам отправлять религиозные обряды, участвовать в совершении богослужений".
"Там находился храм с анатомическим театром до революции. В этом храме проводились отпевания усопших. Морг предназначен для размещения в нем тел тех, кто скончался от туберкулеза. Я не понимаю, почему в этом здании не могут совершаться отпевания и панихиды в отношении этих лиц?" – рассуждает игуменья.
Что будет дальше?
В судебных документах по иску РПЦ к мэрии упоминается некое "постановление об отказе от возбуждения исполнительного производства № 50023/19/299807-ИП от 24.04.2019". Религиозный портал Credo.Press со ссылкой на телеграм-канал 403.press утверждает: это свидетельствует о попытке юристов РПЦ наложить арест на недвижимость еще до завершения рассмотрения иска по сути.
Отец Алексей сетует, что даже при положительном решении суда на реализацию иска будет выделено целых пять лет: то есть вопрос не решится одномоментно и РПЦ не сможет сразу выселить больницу.
Глава юротдела РПЦ игуменья Ксения рассказала, что перестраивать отчужденные в пользу церкви храмы (если иск удовлетворят) будет государство. "Поскольку храм является памятником культурного наследия, то субсидии на реставрацию будет выделять государство, а за коммунальные услуги будет платить церковь", – пояснила она.
Решение Арбитражного суда по делу еще не вынесено, очередное заседание состоялось 6 августа 2019 года. Дело рассматривает судья Динар Гилаев, ГБУЗ "Московский городской научно-практический центр борьбы с туберкулезом" присутствует на рассмотрении в качестве "третьего лица".
